Форум » Хлеб, золото, наган и кое что еще.. » ЧАСТЬ ВТОРАЯ » Ответить
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
admin: Часть вторая ВЗЯТЬ ТОЛЬКО ЖИВЫМ! (Июнь, 1919) Поезд Железнодорожный путь проходил через густой лес, и по этому пути мчался очень маленький поезд, состоящий из паровоза и почтового вагона. На паровозе, кроме машиниста и кочегара, находились двое вооруженных людей, а в почтовом вагоне, с зарешеченными окнами и пулеметом на крыше, охраняли большой сейф еще шестеро. Показался поворот, и где-то там за поворотом, стоял высокий столб дыма. Машинист и охранники высунулись из паровоза. Впереди, на маленьком разъезде показались загроможденные чем-то рельсы, а под насыпью, на зеленой траве в неестественных позах неподвижно лежали люди в форменной железнодорожной одежде. Чуть в стороне горел дом путевого обходчика, и черный дым поднимался в безветренном воздухе. Паровоз начал резкое торможение, и охрана, схватив оружие, заняла боевую позицию. Прямо между рельсами, лицом к приближающемуся поезду, сидел, свесив на грудь голову, человек, привязанный к шпалам, набросанным поверх путей. Из-под форменной железнодорожной фуражки на его лицо стекала струйка крови. Услышав свист пара и скрежет тормозов, он приподнял голову и хрипло закричал: - Стой! Стой! Паровоз остановился в нескольких шагах от него. Двое охранников тотчас залегли на пулемет на крыше, а из дверей вагона выпрыгнул начальник охраны с маузером в руках, и огладываясь по сторонам, осторожно подошел к привязанному. - Кто вы? Что случилось? - Я – бригадир ремонтников, - едва шевеля пересохшими губами, объяснил привязанный. – Мы тут утром работали… Вдруг налетели какие-то бандиты… На лошадях… Всю бригаду расстреляли… - он посмотрел на лежащие поодаль тела, и слезы потекли по его небритому лицу… - всех до одного…. а меня вот… Дом обходчика разграбили, - он огляделся, - тут где-то женщина была, жена моя…. не видали? Начальник охраны дал знак, и двое охранников развязали бригадира. Он, хромая бросился к почтовому вагону. Там, под самой насыпью ничком лежала женщина. - Марья! Машенька! Ты жива?! – закричал бригадир, склонившись над женщиной. Начальник охраны подошел ближе. - Супруга моя, - начал объяснять бригадир, - как раз поесть мне принесла. А тут, откуда ни возьмись - они. Действительно, рядом с женщиной лежал узелок. - Ты ранена, Маша? – спрашивал бригадир, помогая женщине подняться. - Нет… Голову ушибла, - ответила она и попросила. – Воды… пить дайте! Она с трудом поднялась, прихватив с земли узелок, и протянула дрожащую руку начальнику охраны. - Братцы! – попросил тот охранников, высунувшихся из дверей вагона. – Водички подайте женщине… Все остальное произошло очень быстро. В ту минуту, когда женщине подавали из вагона кружку, она внезапно выхватила из узелка револьвер и выстрелила в упор в человека, дающего ей воду. Одновременно «бригадир», даже не повернув головы, выстрели в упор в бок начальника охраны, стоявшего рядом. В то же мгновение лежавшие вокруг в неестественных позах люди вне-запно переменили позы и открыли стрельбу по поезду. Не успев даже опомниться и осознать что происходит, пали оба пуле-метчика на крыше вагона и два охранника, отвязавших «бригадира». Оставшиеся в живых, успели запереть изнутри дверь вагона, но женщина тут же бросила через зарешеченное окно гранату. Грохнул взрыв и вагонная дверь вылетела наружу, чуть не ударив мнимого бригадира. - Спокойнее Мари, - отряхиваясь сказал он. – Не надо так суетится… И поцеловав женщину в лоб, скомандовал: - Берите сейф, ребята! СЕКРЕТНО. МОСКВА. НКВД. ПЕТРОВУ. В ГРАНИЦАХ ЛЮБЕЦКОГО УЕЗДА БАНДОЙ НЕИЗВЕСТНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ ОГРАБЛЕН ПОЧТОВЫЙ ВАГОН. УБИТО ДВА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКА И ВОСЕМЬ ЧЕЛОВЕК ОХРАНЫ. ПОХИЩЕНА КРУПНАЯ СУММА В ЗОЛОТЕ И В ИНОСТРАННОЙ ВАЛЮТЕ. СО ВСЕЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ АКТИВНОСТЬЮ ВЕДЕМ РОЗЫСК ПРЕ-СТУПНИКОВ. НАЧАЛЬНИК ЛЮБЕЦКОЙ УЕЗДНОЙ МИЛИЦИИ ФОКИН. СЕКРЕТНО. ЛЮБЕЦК. НАЧАЛЬНИКУ МИЛИЦИИ ФОКИНУ. УСИЛЬТЕ ОХРАНУ ПЕРЕВОЗОК НА ВСЕХ КАМУНИКАЦИЯХ. СТРОГО СОБЛЮДАЯ РЕВОЛЮЦИОННУЮ БДИТЕЛЬНОСТЬ, ПРИЗЫ-ВАЙТЕ МЕСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ К ОБНАРУЖЕНИЮ БАНДЫ И БОРЬБЕ С НЕЙ. О ВСЕХ НОВЫХ ФАКТАХ НЕМЕДЛЕННО СООБЩАЙТЕ. ПЕТРОВ
Ответов - 27, стр:
1 2 3 All
admin: Кино Начальник Любецкой милиции Фокин прочел эту телеграмму вслух прямо с ленты и повернулся к своему заместителю: - Слыхал Кудрявцев?! Седлай своего гнедого и езжай по деревням! Поговори с народом. Где-то же эта банда прячется! А народ, он у нас все видит и все знает. Эх, мне бы хоть одного бандита живым взять – уж я б тогда всю банду вывел! Фокин вышел на крыльцо милиции и ахнул: - А это еще что такое?! На центральной площади городка Любецка, где находились все основ-ные городские учреждения: Уездный совет, милиция, почта, банк – царило необычайное оживление. Посреди площади стоял фургон с яркой надписью «КИНОФАБРИКА ЕРМОЛЬЕВА», рядом – тачанка с пулеметом, а чуть поодаль, роскошный белый автомобиль, окруженный толпой зевак. В автомобиле, томно глядя вдаль, сидела одетая по последней моде красавица – несомненно звезда кино – вылитая Вера Холодная. Рядом устанавливали киноаппарат на треноге, вокруг деловито суети-лись рабочие, затягивая тканью окна соседних домов и меняя вывески, а всем этим командовал высокий красивый мужчина с рупором в руке, отдавая приказы налево и направо. К Фокину подбежал толстенький человечек и размахивая какими то бумагами, затараторил: - Товарищ начальник, мы производим в вашем городе кинематографическую съемку новой революционной фильмы о том, как доблестная Красная армия добивает остатки деникинских банд! – он схватил Фокина под руку и потащил вперед. – Позвольте вас представить известной кинематографической артистке Марианне Голубевой! Артистка мило улыбнулась Фокину и протянула ему руку для поцелуя, но Фокин лишь смущенно пожал протянутую руку. - А это – наш режиссер Аполлон Россомахин! Вы несомненно видели его последний революционный боевик «Даешь всю власть Советам!». Режиссер любезно пожал Фокину руку и дружелюбно попросил: - Голубчик, умоляю вас, соберите всю вашу милицию и поставьте во-круг. Видите сколько зевак, а тут рядом почта, банк – мало ли что! Я очень уважаю закон и порядок… Через несколько минут десяток милиционеров (все что были в Любецке) во главе с Фокиным окружили съемочную площадку. У банка и почты была выставлена охрана, и артисты приготовились к съемке. Режиссер дал последние указания, толпа утихла, и Фокин услышал, как за его спиной один из досужих зрителей сказал другому: - А того, который командует, знаю я. Ну точно! Я ж его до революции в цирке видал… - Могёт быть, - ответил собеседник. – Я до революции по циркам не ходил, - и придвинулся поближе, глядя из-за спины Фокина на подготовку к съемке. Режиссер осмотрелся по сторонам, убедился что все готово, поднес мегафон ко рту, и зычным голосом скомандовал: - Внимание! Приготовились! Начали! С гиком и свистом понеслась по улице тачанка, стреляя на ходу из пулемета, и вдруг толпа ахнула и в ужасе отшатнулась, потому что от очередей этого пулемета, упали обливаясь кровью, милиционеры, стоящие возле банка и почты. Начальник Любецкой милиции Фокин погиб быстро и бесславно - он успел лишь выхватить наган, но тут же выстрелил ему в спину стоящий за его плечами человек из толпы, - тот, что до революции по циркам не ходил. От таких же выстрелов, стоящих позади милиционеров «зрителей», пали те, кого пощадил свинцовый дождь из тачанки… Жители Любецка с воплями бросились врассыпную, а мнимый кинооператор, оттолкнув уже ненужную камеру, с маузером в руке ворвался в здание банка сопровождаемый своими «ассистентами». Внутри грохнуло несколько выстрелов, взорвалась граната и, вышибив своим телом раму и решетку, из окна вывалился какой-то человек. Тут же двери банка широко распахнулись, и оттуда быстро начали выносить запечатанные мешки и швырять в автомобиль, где их аккуратно складывала модно одетая кинозвезда. Режиссер хладнокровно наблюдал за этой операцией, и когда последний мешок был погружен, поднял ко рту рупор и скомандовал: - Стоп! Снято! Всем спасибо! Затем вскочил в машину, уселся рядом с кинозвездой, поцеловал ее в лоб и сказал: - Тебе очень к лицу этот наряд, Мари, - потом громко скомандовал. – Поехали! Автомобиль рванулся с места и под прикрытием тачанки, куда вскочили остальные бандиты, исчез за углом. СЕКРEТНО. МОСКВА. НКВД. ПЕТРОВУ. СРЕДИ БЕЛОГО ДНЯ СОВЕРШЕН ДЕРЗКИЙ НАЛЕТ НА ЛЮБЕЦКИЙ БАНК. СОГЛАСНО СВИДЕТЕЛЬСКИМ ПОКАЗАНИЯМ БАНДОЙ ПЕРЕОДЕТЫХ ПРЕСТУПНИКОВ РУКОВОДИТ БЫВШИЙ ЦИРКОВОЙ АРТИСТ. ОХРАНЯЯ НАРОДНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ, ГЕРОЙСКИ ПОГИБЛИ НАЧАЛЬНИК МИЛИЦИИ ФОКИН, СЕМЕРО МИЛИЦИОНЕРОВ И ТРОЕ СОТРУДНИКОВ БАНКА. ЖДУ УКАЗАНИЙ. ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА ЛЮБЕЦКОЙ МИЛИЦИИ КУДРЯВЦЕВ. СЕКРЕТНО. ЛЮБЕЦК. КУДРЯВЦЕВУ. К ВАМ ВЫЕХАЛ СОТРУДНИК ВЛАДИМИР ГОРБАЧ, НАЗНАЧЕННЫЙ НАЧАЛЬНИКОМ ЛЮБЕЦКОЙ МИЛИЦИИ. УКАЗАНИЕ ОДНО: В КРАТЧАЙШИЙ СРОК БАНДУ НАЙТИ И ЛИКВИДИРОВАТЬ. ГЛАВАРЯ БАНДЫ ВЗЯТЬ ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ. ПЕТРОВ.
admin: Кудрявцев Эту телеграмму Кудрявцеву вручил прискакавший на коне сельский милиционер, потому что Кудрявцев находился в это время далеко от Любецка, в маленькой деревушке, стоящей на крутом берегу реки и окру-женной со всех сторон лесами. Он сидел на крыльце дома председателя сельской Красной коммуны, беседуя с хозяином и еще с каким-то мужичком. Прочитав телеграмму, он сунул ее в карман и вздохнул: - Легко сказать: «живым или мертвым»… - Товарищ Кудрявцев, - добавил прибывший милиционер. – Тут еще одна! Кудрявцев взял телеграмму и прочел вслух: - «По указанию НКВД для борьбы с вооруженной бандой в помощь вам направлен отряд красной конницы во главе с командиром Гориным. Комбриг Воронов». Жаль, поздно, - вздохнул Кудрявцев, - но все равно хо-рошо. Ладно, Савельев, - кивнул он председателю. – Собирай людей! Деревушка была маленькая - с десяток домов, и все ее население, со-стоящее из десятка мужиков, преимущественно среднего и пожилого возраста, да двух дюжины баб и ребятишек, начала стекаться к центральному колодцу, где обычно проходят деревенские сходки. Крупная высокая женщина подталкивала в спину маленького хромого старичка с всклокоченной головой и торчащей во все стороны бороденкой. - Опять, паразит, напился с утра! Ну погоди, вернемся домой, я тебе покажу! - Ты, Авдотья, ентого-того, брось! Дура ты! Я, может, сегодня самый важный в деревне! Я, может, такое знаю, чего никто не знает! Вот щас мили-ционерам скажу пару слов – нет ты поняла, дура – всего два слова - а мне за них сразу медаль повесят! Ясно?! И тут же бойко отпрыгнул в сторону, уклоняясь от оплеухи жены. - Стой ирод! – крикнула она. – Куда?! - По нужде, Авдотья! По нужде! Ты иди, иди, догоню сейчас! И юркнул за сарай. Высунувшись из-за угла и убедившись, что жена не вернулась, он за-брался в густые заросли бурьяна, добыл оттуда припрятанную бутыль самогона и несколько раз приложился к ней. Спрятав бутыль на прежнее место, он встал, однако ноги уже плохо его слушались. Он сделал несколько шагов и, держась за стенку сарая, постоял немного, покачиваясь и размышляя. Потом махнул рукой на сходку, сполз по стене, упал в высокую крапиву и захрапел.
admin: Филимон В центре деревни у колодца собрались почти все. Два человека, которые подошли последними, вызвали всеобщее внимание. Сперва появился молодой человек, весьма странного внешнего вида. Он был не брит, давно не стрижен и, несмотря на летнюю жару, одет на голое тело в длинное, до самых пят серое пальто старомодного покроя, местами прожженное насквозь, местами в каких-то рыжих пятнах. На босых ногах казались нелепо большими грубые старые башмаки. - Это еще что за пугало? – негромко спросил Кудрявцев у Савельева. Савельев, склонившись к уху Кудрявцева, зашептал: - Помните в прошлом году был убит Кулагин… Вон там, в крайнем доме жил. Хлеб от советской власти укрывал, ну кулак, в общем. Так это - его сын, Филимон. В Москве учился. Студент. А недавно вернулся. Говорят – выгнали. Привез с собой целую телегу какого-то барахла в ящиках. В доме отца сейчас один живет. - Послушай! - осенило Кудрявцева. – Так, может, он с той бандой связан! Не зря же они сюда заехали. - Вряд ли, – покачал головой Савельев, - Тогда бы к нему бы сразу пошли, ан нет… При том за Филимоном вся деревня приглядывает – народ то любопытный… Он из дому не выходит, ни с кем не разговаривает и никого к себе не пускает. - Это странно, - сказал Кудрявцев и хотел еще что-то спросить, но появление нового лица сразу же привлекло его внимание.
admin: Любка Последней на сходку пришла молодая женщина. Вызывающе покачивая бедрами, выпятив вперед большую грудь, едва помещавшуюся под не застегнутой вышитой сорочкой, небрежно щелкая се-мечки, и ни на кого не глядя, она встала в задних рядах толпы рядом с Филимоном. Филимон косо глянул на нее и отошел подальше. При ее появлении в толпе пробежал ропот. Бабы демонстративно-возмущенно стали плеваться, выказывая свое презрение, мужики перекинулись шуточками. - А это – Любка, - пояснил Кудрявцеву Савельев, - горе наше. Боюсь, бабы ее как-нибудь утопят. Якобы мужиков к себе заманивает. И, похоже, самогоном торгует. Кстати, не вижу нашего главного пьяницы – деда Сидора. Небось, где-нибудь валяется под кустом… А так – все собрались. - Ясно, - сказал Кудрявцев вроде Савельеву, но так, чтобы слышали все. – Вот сейчас с бандой покончим и возьмемся за всех пьяниц, самогонщиц и бывших студентов! - потом обратился к собравшимся: - Товарищи революционные крестьяне! Вы одна из лучших красных коммун в Любецком уезде, и потому мы рассчитываем на вашу помощь. В округе появилась опасная банда. Она совершает преступления против народной собственности и убивает людей. Вчера ночью эта банда проезжала мимо вашей деревни и оставила раненого в доме Кузьмы Строгова. Бандиты обещали вернуться за раненым сегодня ночью. Раненый умер. Кузьма Строгов и председатель коммуны Савельев немедля выполнили свой революционный долг и оперативно сообщили мне о происшествии – благо я находился в соседней деревне. У нас нет возможности связаться с Любецком и вызвать подкрепление. Поэтому мы должны рассчитывать только на себя! Нас тут двое сотрудников милиции, и если вы нам поможете, то сегодня ночью, когда бандиты придут за своим раненым, мы захватим их! - А это как же? – спросили из толпы. – Голыми руками, что ли? - Нет, зачем, - возразил Кудрявцев. – Всем мужчинам, которые пожелают оказать нам добровольную помощь, выдадим оружие. Женщин и детей эвакуируем в лес. Возле дома Строгова сделаем засаду, и благодаря фактору неожиданности возьмем бандитов! Добровольцы, прошу записываться! Наступила мертвая тишина. Мужики переглядывались, почесывая бороды и затылки. - Поймите товарищи! – горячо воззвал Кудрявцев. – Судя по всему, банда прячется где-то поблизости. Если мы ее не ликвидируем, ваша жизнь и жизнь ваших семей будут в постоянной опасности! Добровольцы! Подходи за оружием! Никто не подходил.
admin: Горин Все вполголоса совещались, стоял общий ропот. И вдруг где-то вдали, за поворотом дороги, послышался боевой красноармейский марш. Все удивленно оглянулись. В деревню четким строем, под звуки маленького духового оркестра, входил отряд красной конницы. Во главе его на белом коне ехал командир с большими пышными усами. - Товарищ Кудрявцев? – отдавая честь, спросил он, и когда Кудрявцев кивнул, доложил. – Командир Горин по приказу комбрига Воронова прибыл в ваше распоряжение для оказания помощи по борьбе с бандитами! - Здравия желаю товарищ Горин! – обрадовался Кудрявцев. – Очень кстати! А как вы меня нашли? - Разведка работает! – весело подмигнул командир, пожимая руку Кудрявцеву. - Товарищи крестьяне! – обратился к сходу Кудрявцев. – Спасибо за помощь, я думаю, она нам теперь не понадобится! - Нет, отчего же! – выкрикнул какой-то бодрый мужичок. – Раз уж сказал, давай ружжо! И мы подсобим! Ободренные прибывшим подкреплением некоторые мужики стали тя-нуть руки за оружием. - Нет, вы только посмотрите, товарищ Горин, - восхищенно сказал Кудрявцев. – Разве с такими людьми нам страшна какая-нибудь банда?! - Так точно товарищ Кудрявцев – никак не страшна! – улыбнулся Горин. Все мужики, расталкивая баб, стали продвигаться ближе к крыльцу, и лишь Филимон остался стоять где стоял, не проявляя никакого энтузиазма. Это не понравилось Кудрявцеву. - А вы, что же, гражданин Кулагин – не записываетесь? - Нет, - ответил Филимон. - А это почему же? - Не хочу. - Придется, видно, с вами разобраться, - угрожающе сказал Куд-рявцев. И тут вперед выступила Любка, закрывая собой Филимона. - А че это вы к нему пристали? – уперев руки в бока и вызывающе покачивая бедром, спросила она Кудрявцева. – Ну не хочет человек – и все тут! Вы ж сами сказали – добровольцы! Значит – не обязательно! – она сплюнула шелуху семечек и добавила: - Давай я за него! Только мне вашего оружья не надо. У меня свое есть – она выпятила вперед большую грудь. Все развеселились. Двое рослых, похожих друг на друга, как братья-близнецы, красноар-мейцев переглянулись и подмигнули один другому. И вдруг, сквозь смех и говор, раздался истошный крик: - Братцы!!! Все умолкли и повернулись в сторону крика. Кузьма Строгов, тот у которого бандиты оставили вчера ночью раненого, вытянув указательный палец в сторону командира на белом коне, закричал: - Братцы! Это же и есть самый главный бандит! Я же видел его вчера ночью, когда… И тут же выстрелил в него мнимый командир. И не успел даже схватить оружие Кудрявцев, и не успели защититься или укрыться застигнутые врасплох милиционер и мужики с только что полученным оружием, как пали все от выстрелов фальшивых красноар-мейцев. С визгом и воплем бросилась толпа от колодца, а Россомахин, тот самый бандит Россомахин, который ограбил банк и почтовый поезд, отодрав пышные командирские усы, глядя вслед разбегающейся толпе, произнес: - Быдло! Скоты! Рабы! – и обратился к своему помощнику. – Ну скажи, что плохого мы им сделали? Оставили ночью умирающего человека, потому что нельзя было его дальше везти… Ничего не украли, никого не зарезали. И что же?! Мало того, что донесли, мало того, что предали, так еще сами готовы были нас убивать… Нет, это не люди, – он глубоко вздохнул и приказал: - Того чудака в длинном пальто и его дом пощадите. Всех остальных - ликвидировать! Дома сжечь! … Пылали дома, падали под выстрелами беззащитные мужчины, жен-щины и дети.
admin: Близнецы Хрипя и задыхаясь, бежала по лесу Любка, а за нею по пятам двое бандитов, похожих друг на друга как братья-близнецы. Любка вбежала в свою калитку, они смеясь и забавляясь, перепрыгнули через забор. Она влетела в дом и заперла дверь на оба засова. Они выбив окно, ввалились в комнату и пошли на нее. - Не подходите! – заорала Любка, схватив топор. – Убью! Они, хохоча, выхватили у нее топор. Но она была сильна, кусалась, визжала и отбивалась. Тогда один сказал: - Ну-ка подержи ее Ваня! И тогда Ваня, изловчившись, скрутил ей за спиной руки, а близнец по-плевав в ладонь изо всех сил ударил ее огромным кулаком. Любка обвисла и упала. - Ну-ка, Петь, глянем, что у нее там такое спрятано! – подмигнул Ваня и разорвал на ней платье… … Один Филимон остался на площади, когда все бросились врассып-ную. Он стоял бледный, прикусив губу, и не сводил глаз с Россомахина, по-прежнему восседавшего на белом коне и мрачно наблюдавшего картину уничтожения деревни. Наконец Россомахин обратил на Филимона внимание: - Пошли с нами! – сказал он ему. - Нет, - тихо ответил тот. Россомахин улыбнулся. - Не хочешь? - Не хочу. - Если ты не с ними – значит против. А если против них – значит с нами. - Я за себя, - ответил Филимон, повернулся и зашагал по дороге. Он шел все быстрее и быстрее, мимо горящих домов, и наконец, побе-жал, затыкая на ходу уши, чтобы не слышать предсмертных криков и воплей… … В густой крапиве, под горящим сараем, спал похрапывая пьяный дед Сидор. И даже, когда упала ему на спину горящая головешка и сильно обожгла, он лишь дернулся, откинул ее в сторону, пробормотал, не открывая глаз: «Кыш, проклятая, ентого-того…» и, повернувшись на другой бок, захрапел снова. … Помощник Россомахина, обыскав труп Кудрявцева, протянул главарю банды документы и телеграммы, доставленные сегодня утром. Россомахин развернул телеграммы. - «…к вам отправлен боевой отряд…» - прочел он, - ну это я сам посылал…, а это – он развернул следующую, а вот это интересно «… к вам выехал сотрудник Владимир Горбач». А-а-а, как же как же, слышал о таком. «… банду ликвидировать…взять живым или мертвым…» Ну, а вот это мы еще посмотрим… Кончай гулять ребята! Трубите сбор! …Бандиты, похожие друг на друга как близнецы-братья уже готовились поджечь дом, когда голая растерзанная Любка, лежащая на полу, вдруг подняла окровавленное лицо, и выплюнув изо рта выбитый зуб, хрипло крикнула: - Убейте меня, гады! Если не убьете, я вас из-под земли доста-ну…своими руками прикончу, псы поганые…лучше убейте! - Шлепни бабу, Вань! – мимоходом сказал Петя, поливая дверь самогоном из бутыли и зажег спичку. – Просят же тебя… - И так сгорит, - буркнул Ваня, подпоясываясь ремнем. Огонь быстро разгорался. - Найду! Найду! – яростно выла Любка, катаясь по полу. - Если так понравилось – найди! – сказал Ваня, - еще позабавимся! И весело гогоча, выбежал вслед за Петей. Дом пылал. Любка докатилась до разбитого окна и с трудом перевалилась через подоконник. Она упала в цветы под окном, и приподняв голову, увидела улицу. Там играл маленький духовой оркестр. Только теперь это был не боевой красноармейский марш, а разу-хабистая воровская песенка. И не строем, а шумной горластой ватагой удалялась банда, оставляя позади себя горящую деревню и трупы, разбросанные по улице… Когда отряд уже отъехал от деревни, Россомахин задумчиво погладил подбородок и сказал своему помощнику: - Зря я раздобрился и этого ненормального в живых оставил…Ты пошли сюда завтра с утра нашего человека – надо проверить, может еще кто уцелел, так заодно пусть всех разом и уберет. Не надо оставлять свидетелей, а то чего доброго сплетни начнутся, слухи пойдут…
admin: Чужой И вот утром следующего дня вошел в деревню чужой человек в старой солдатской шинели с худым вещмешком за плечами, на вид обычный демобилизованный красноармеец. Деревня выглядела пустой. Почти все дома сгорели, от них остались лишь груды дымящихся бревен с торчащими печными трубами, и лишь один дом на краю деревни стоял нетронутый огнем. В утренней тишине раздавался какой-то стук. Чужой посмотрел в ту сторону и на пригорке возле леса увидел маленькое деревенское кладбище. Там копошились три фигурки. Чужой огляделся по сторонам и направился в сторону кладбища. Дед Сидор установил крест в головах большой общей могилы, перекрестился, и сбивчиво стал бормотать какую-то молитву. Любка и Филимон, грязные, потные, уставшие от тяжелой и печальной работы, стояли позади, опустив головы. Дед Сидор оттер слезу и сказал: - Спите, значит, спокойно ентого-того… царствие вам небесное и да пухом будет эта землица… Он повернулся лицом к Филимону и Любке и удивленно застыл, глядя куда-то мимо них. Любка и Филимон обернулись. За их спинами стоял демобилизованный красноармеец. Он стоял с обнаженной головой, держа в руках свою потрепанную фуражку, и когда они повернулись к нему, сказал: - Здравствуйте, люди добрые. - И ты, будь здоров, мил человек, коли не шутишь, - настороженно ответил дед Сидор, разглядывая чужого. - Я вижу, несчастье у вас? – сказал тот и кивнул в сторону домов, - Пожар что ли? - А пожар, пожар, - закивал головой Сидор, - большой пожар. Двадцать шесть душ к богу пошли, - он кивнул на могилу. – Все лучшие померли, одна дрянь жить осталась – пьяница-забулдыга, девка гулящая, да вон, смурной один – ни богу свечка ни черту кочерга…Я это к тому, ентого-того, что значит, за упокой души-то, лучших людишек надо б чарку какую выпить, - и облизнувшись покосился на фляжку у пояса чужого. Тот отстегнул фляжку, отвинтил крышку, налил в нее, протянул Сидору, а Любке передал фляжку. Сидор крякнул, взял у Любки фляжку, отдал ей крышку и опрокинув фляжку, отпил больше половины. Потом передал фляжку Филимону, который взял у Любки крышку, отлил себе капельку и вернул фляжку хозяину. А потом все четверо сидели во дворе единственного уцелевшего в де-ревне - дома Филимона, закусывая салом, луком и картошкой. Филимон заканчивал рассказ о вчерашних событиях: - Видно, потому что не взял я оружия они меня пощадили. А Любка и дед, те просто чудом уцелели. - А ты значит, оружие брать не хотел, - задумчиво покивал чужой. - Почему же это? Филимон пристально посмотрел на него: - Скажи, солдат, ты много убивал? - Приходилось. - А я – никогда, и надеюсь – не придется. - Вот и зря! – зло сказала Любка. – Мне бы сейчас пулемет какой, я бы одна пошла б в тот лес, нашла б их гадов, и особливо, близнецов тех, и всех подряд беспощадно: та-та-та-та-та… - Будет тебе тарахтеть! – воскликнул Сидор. – Ты лучше скажи, ентого-того, аппарат-то твой самогонный цел остался? Выпить страсть как хочется. - А у тебя, пьяницы одно на уме. Бабу бы свою пожалел! Всю жизнь с тобой намаялась. А померла – так даже добрым словом не помянешь! - Цыц, дура! – заорал Сидор. – Молчать! Скверная баба она была, всю жизнь грызла меня за всякую мелочь… От нее и пить начал. Да вот оторваться не мог…Зачем напомнила, стерва! И так душа болит… - Ладно дед, - смягчилась Любка, - прости, не серчай. Остался у меня аппарат в погребе. И брага есть. Выгоню тебе первачка… зальешь свое горе… - Тише! – воскликнул тут Филимон. – Что это?
admin: Горбач Все прислушались. Из-за поворота донесся какой-то треск, рокот, он все усиливался и на дороге появился автомобиль. Он проехал через деревню и остановился у дома Филимона. В автомобили находились два человека: шофер и мужчина с военной выправкой в кожаной фуражке с красной звездой и с маузером в деревянной кобуре у пояса. Оба вышли из автомобиля и направились к сидящим. - Здравствуйте товарищи! – сказал человек в фуражке. – Я – новый на-чальник Любецкой милиции. Фамилия моя – Горбач. Только что прибыл из Москвы. В соседней деревне мне сообщили, что вчера у вас побывала банда. Кроме вас в деревне остался еще кто живой? - Никак нет, ентого-того, только мы вот, - доложил Сидор. - Прекрасно. Ваши показания помогут нам опознать преступников. Вы запомнили хоть одного в лицо? - На всю жизнь запомнила! – сказала Любка. – Спрашивайте – все рас-скажу! Только пусть поймают гадов! - Очень хорошо. Вы все жители этой деревни? - Кроме меня, - сказал чужой. - Понятно. Тогда вас троих прошу в машину, мы проедем куда следует и дадите показания. А вас, - он шагнул к чужому, - прошу предъявить документы. - Можно и предъявить, - сказал чужой, и не вынимая правой руки из кармана шинели, левой протянул документ. Человек в кожаной фуражке развернул документ, прочел, медленно поднял голову и изумленным взглядом посмотрел в лицо чужому. - Стой спокойно и не шевелись, - сказал тот. Но человек в кожаной фуражке не послушался и резко отпрыгнул в сторону. Чужой выстрелил из кармана сквозь шинель. Человек в кожаной фуражке, согнувшись упал, а шофер, увидев это, повернулся и бросился бежать к автомобилю. - Стой, стрелять буду! – крикнул чужой, выхватывая наган. Но шофер не остановился, а выскочив в ворота, прыгнул в авто-мобиль. Чужой вытянул руку и прицелился. В ту же секунду опомнившаяся Любка, бросилась к нему и повисла на его руке с наганом. Выстрел ушел в землю, а водитель уже развернул автомобиль. Чужому пришлось отшвырнуть Любку в сторону. Он бросился к воротам, присев на одно колено тщательно прицелился вслед удаляющемуся автомобилю и выстрелил. Водитель автомобиля вскинулся и упал лицом на руль, автомобиль потерял управление, завилял и рухнул с крутого берега в реку. - А ну брось оружие! – яростно крикнула Любка и чужой обернулся. Любка стояла с маузером человека в кожаной фуражке и целилась в грудь чужого. Тот медленно опустил наган. - Тащи веревку Филя! – закричала Любка. – Сейчас свяжем бандита! Ты чего лыбишься, сволочь! А ну бросай наган! - Цыц, дура-баба! – сказал дед Сидор. – Не балуй с оружием! На, глянь, - он передал Любке документ, который только что вынул из руки убитого. Любка глянула и растерянно протянула документ Филимону. - Значит… - Горбач Владимир Иванович. Новый начальник Любецкой милиции, - вздохнул чужой. – Жаль, помешали вы мне. Второго я хотел взять живым…Ну да ничего… Двумя бандитами стало меньше…
admin: Студент Горбач, вытянув босые ноги, сидел на крыльце дома в позе человека, присевшего на пять минут отдохнуть и нечаянно уснувшего от усталости. Сапоги стояли рядом, а на перилах крыльца сохли портянки. Давно потухшая самокрутка торчала между пальцами повисшей руки. Вдруг где-то недалеко раздался звук очень похожий на выстрел. Горбач мгновенно вскочил, выхватив наган, и огляделся. Щебетали птицы, вокруг все было мирно и спокойно. В дальнем конце двора на летней печи стоял примитивный самогонный аппарат, подле которого хлопотали Любка и дед Сидор – они явно ничего не слышали. Горбач было успокоился, потянулся, размял затекшее тело, и тут странный хлопок раздался снова. Источник звука находился в доме. Горбач, как был босиком, с наганом в руке, медленно вошел в сени. Здесь находился люк ведущий в погреб. Горбач осторожно поднял крышку и стал спускаться по лестнице. Погреб оказался неожиданно глубоким. Дверь в дальнем конце была неплотно прикрыта, и оттуда падала полоска света. Горбач тихонько протиснулся сквозь эту щель и застыл от изумления. Он оказался в небольшой, но хорошо оборудованной химической лаборатории. В разнообразных ретортах, соединенных стеклянными трубками, что-то кипело и булькало, в специально оборудованном очаге, похожем на камин пылал бездымный голубой огонь, нагревая большую колбу, от которой тянулась целая сеть трубок. В противоположном конце лаборатории, склонившись под светом керосиновой лампы, что-то быстро записывал Филимон. Вокруг валялась целая груда листков, исписанных формулами. Филимон сделал запись, взял пробирку и осторожно капнул из нее несколько капель в воронку, соединенную со всей системой. Началась какая-то реакция, жидкость в нескольких колбах поменяла цвет и по длинной стеклянной трубке побежала мутная серая капля. Она повисла на конце загнутого вниз стеклянного носика, и упала в стоящий на земле маленький чугунок. Блеснуло пламя и раздался громкий хлопок-взрыв. Чугунок треснул и развалился. - Есть! – восторженно закричал Филимон. – Есть! И вдруг он начал хохотать, подбрасывая вверх скомканные бумажки, хлопая себя по бокам от радости, вертясь и пританцовывая. И тут он увидел Горбача, стоящего у двери с наганом в руке и удивленно глядевшего на не-го. Филимон застыл, улыбка сошла с его лица, и он, как бы увянув, медленно опустился на табурет. - Ну вот, - сказал он упавшим голосом. – Я так и знал. Теперь вы меня, конечно, арестуете. Горбач сунул наган за пояс и переступил с ноги на ногу. - Слушай, - просто сказал он, - у тебя нет чего на ноги, а то тут пол хо-лодный, а я наверху сапоги оставил. Филимон швырнул ему растоптанные шлепанцы. Горбач пристроился на каком-то ящике. - А за что я тебя должен арестовать? – спросил он, обуваясь. - А за что отца убили? За что меня из университета отчислили? - А действительно, за что? Я как раз хотел тебя спросить. - Потому что власть у вас на руку скорая. Наганом размахивать любит, а вот подумать…в душу человеческую вникнуть. А-а-а! – безнадежно махнул он рукой. - Нет, почему же, можно и подумать, - серьезно ответил Горбач. – Ты говори, а я буду вникать. Так что с отцом случилось? - Один я у него сын был. Мать рано умерла. А он всю жизнь положил на то, чтобы мне образование дать. Днем и ночью трудился, чтобы я гимназию мог окончить, в университет поступить. Я поступил. И учился отлично. И вот в прошлом году скопил отец хлеба немного, продать хотел, и мне деньги послать. А тут по весне, продотряд в деревню приходит. «Отдавай, говорят, излишки!» «Нет у меня ничего!» - отец им. Не верят. Искать собираются. Отец – «не пущу!» Его тут же бах – и все! Я даже не знал ничего. Просто пришел в университет какой-то тип в красном галифе и распорядился: «Кулацких сынков обучать не будем! Исключить!» Ректор развел руками и исключил. - Ясно. - Горбач вздохнул, и подумав немного, сказал: - Видишь ли, Филя, когда после второй революции и установилась Советская власть, она много чего обещала: и мир народам, и хлеб голодным, и землю крестьянам, а заводы рабочим, но я не помню, чтобы она хоть когда-нибудь обещала с дураками покончить. Так что нам с тобой самим придется с ними бороться, так сказать, в индивидуальном порядке. Потому что дурак, он и в красном галифе – дурак. А вот скажи мне, ты почему голый в этом пальто ходишь? Одеть нечего? Филимон улыбнулся. - Да нет…Тут жарко очень. А я все время с кислотами работаю, - он показал на прожженную дыру на пальто. - Понятно, - Горбач повертел в руках осколки треснувшего чугунка. – Здорово. Нитроглицерин? - Нет, - ответил Филимон. – Это мое изобретение. Совершенно новая принципиально иная гремучая смесь. Она дает огромную силу взрыва, безо-пасна при перевозке и изготавливается из очень простого сырья. Я работаю над ней уже четыре года, и вот - наконец получилось! Литр такой смеси за долю секунды может вырыть в земле котлован, который сотни рабочих будут копать сутки! Вы представляете, что это значит? Ведь придет время, когда нужно будет прорывать каналы, воздвигать плотины, строить большие красивые дома… - Наверно, когда-нибудь придет, - согласился Горбач.- Послушай, а этой смесью снаряды тоже начинять можно? Филимон помолчал, потом холодно ответил: - Вот этого я больше всего и боюсь. Я не хочу, чтобы мой труд нес людям смерть. - Ясно, - сказал Горбач, и некоторое время пристально глядел на Филимона. Потом очень серьезно заявил: - Знаешь, Филимон, я думаю, что ты самый настоящий гений. Тебе не-пре-мен-но следует учиться дальше. И не только химии. Давай так, – он прикинул что-то в уме, - сегодня у нас понедельник, завтра я должен ликвидировать банду, а вот в среду приезжай ко мне в Любецк. Свяжемся с Москвой и, я думаю, поедешь в университет продолжать учебу. Договорились? Филимон насмешливо поглядел на него: - А если банда вас ликвидирует? Горбач вздохнул. - Жалко будет. Хотя таких, как я – миллионы, а вот гении, говорят, раз в сто лет рождаются. Они – национальное достояние, их беречь надо… Он снял шлепанцы и пошел босиком к выходу. Филимон двинулся было следом, но Горбач остановил его: - Ты работай, работай… И на цыпочках вышел.
admin: Летчик Любка гнала самогон. Сняв пробу, она сплюнула и выплеснула остаток самогона из стакана через плечо прямо на сапоги подошедшего сзади Горбача, и тут же испуганно обернулась. - Ах, это вы, гражданин начальник! – с насмешливой досадой сказала она. – Проснулись? А я уж думала, успею бутыль выгнать, пока отдохнете. Ну так что – сразу арестовывать будете, или может, перевоспитать попробуете? Горбач цыкнул зубом и отрицательно покачал головой. Потом сел под деревом и спросил: - А вы, Любовь Ивановна, когда-нибудь в цирке были? - А че мне там делать-то?! – настороженно спросила Любка, чувствуя в вопросе какой-то подвох. - Ну что вы! Там очень интересно. Я вас как-нибудь непременно свожу. – он вынул из кармана гимнастерки сложенную несколько раз бумагу и развернул. – Вот поглядите – дух захватывает! В центре яркой аляповатой афиши был красочно изображен разрушенный посередине мост и висящий над проломом в воздухе автомобиль. Чуть сбоку крупным планом лицо мужчины в кожаном шлеме и больших автомобильных очках. Наверху надпись: 20 ИЮЛЯ 1914 ГОДА!!! ТОЛЬКО ОДИН РАЗ! СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК В АВТОМОБИЛЕ ЧЕРЕЗ РАЗРУШЕННЫЙ МОСТ НА ГЛАЗАХ ПОЧТЕННОЙ ПУБЛИКИ И ДРУГИЕ СНОГСШИБАТЕЛЬНЫЕ НОМЕРА!!! Чуть ниже у портрета: ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ АППОЛОН РОССОМАХИН!!! И еще ниже: БИЛЕТЫ ПРОДАЮТСЯ! ЖЕНЩИН И СЛАБОНЕРВНЫХ ПРОСЯТ ЗАХВАТИТЬ НЮХАТЕЛЬНЫЕ СОЛИ - Вы, что ж, - насмешливо спросила Любка, - думаете я неграмотная? Афишка-то пятилетней давности! – и вдруг спохватилась. – Что, что?! Ну-ка, дайте! Она вырвала из рук Горбача афишу и всмотрелась в портрет. - Это же он! Ну конечно, он! Это, тот главный бандит, что красным командиром прикинулся! - Ну да? - притворно удивился Горбач, - Неужели? А может, обознались. - Да вот вам крест! Да я… - она даже поперхнулась от возмущения и недоверия. - А тут? – Горбач быстро развернул другую афишу. На ней был изображен аэроплан, исполняющий мертвую петлю над задранными головами застывшей в восторге толпы, а рядом, портрет пилота в овале. 10 АВГУСТА 1915 ГОДА!!! В СЛУЧАЕ БЕЗВЕТРЕННОЙ ПОГОДЫ!!! НАД БОЛЬШОЙ ЛУЖАЙКОЙ ГОРОДСКОГО САДА! СМЕРТЕЛЬНЫЙ АТТРАКЦИОН В ВОЗДУХЕ! МЕРТВАЯ ПЕТЛЯ НА АЭРОПЛАНЕ!! ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ АППОЛОН РОССОМАХИН!!! - Конечно он! – воскликнула Любка, - Ах ты бандитская морда! – она яростно ударила кулаком по портрету на афише, потом вдруг присмотрелась внимательно и стала медленно переворачивать афиши вверх ногами. Она сделала это для того, чтобы рассмотреть аэроплан, потому что он был изображен там, кабиной пилота вниз. Любка расправила примятую афишу, вглядываясь в летательный аппарат, и вдруг на ее глазах выступили слезы. Горбач с удивлением смотрел на нее. Любка нежно погладила рукой изображение аэроплана, потом резко встала, налила из бутылки полстакана самогона и залпом выпила. Горбач подошел к ней и осторожно прикоснулся к плечу. - Эй, Любовь Ивановна, что случилось-то? – ласково спросил он. Любка села на скамью, вытирая слезы подолом. - Вот бабья натура, - сказала она, пытаясь улыбнуться сквозь слезы, - били меня, насиловали, живьем сжечь хотели – ни разу слезу не пустила…А тут – на тебе…Дура, баба, дура…Ероплан увидала… Горбач, не понимающе смотрел на нее. - Четыре года назад это было, - размазывая по щекам слезы, пояснила Любка. – Девчонкой я еще была…Только созрела…Пошла в лес по ягоды. Вдруг как зарычит что-то на небе, я аж присела со страху, гляжу – ероплан верхушки сосенок ломает и на поляну – плюх! Я за кустом сижу, шевельнуться от жути такой не могу. И тут вижу – вываливается с того ероплана парень – в одежке кожаной и в крови весь. Прополз два шага и лежит. Подбежала я к нему, на спину перевернула…Ой, какой же он был красивый и статный…Приволокла я его домой на своей спине – мать моя тогда еще жива была. И выходили мы его…Летчик он был. Немцы подбили. До части своей не долетел. Ох, и любила ж я его! И он меня…Жениться хотел…И вся б моя жизнь иначе совсем пошла…Уж совсем было выздоровел, Николенька мой – в часть свою собрался – да вдруг хлынула у него кровь горлом, и за пять минут у меня на руках скончался, родненький…- она разрыдалась, уткнув лицо в подол. - Не надо, Любовь Ивановна, не надо, - утешал ее Горбач. – Вот увидите, все у вас будет хорошо. Встретите еще замечательного и непременно очень красивого молодого человека, замуж выйдите… - Кому я нужна теперь, - всхлипывая говорила Любка в горестном отчаянии, - меня за сто верст в округе все знают – гулящая я, гулящая…Но не от сердца, я это, Христом-богом клянусь, с горя…Николеньку моего все забыть хотела… - А вы не думайте больше об этом, Любовь Ивановна, не думайте. Хотите – приезжайте в Любецк. Там вас никто не знает. Я вам работу хорошую найду. Новую жизнь начнете. Сейчас у всех у нас совсем новая жизнь начинается, - он вздохнул, и облачко пробежало по его лицу, будто вспомнилось что-то печальное. – Ну, договорились? Прямо в среду и приезжайте… Любка подняла лицо и, все еще всхлипывая, закивала головой. Потом потянулась и поцеловала Горбача. - А вот этого не надо, - сказал Горбач. – И прошу вас, вытрите слезы, а то вон дед Сидор идет и подумает, что я вас тут допрашиваю с пристрастием. - А ну его, пьяницу! – Любка вытирла последние слезы. – Кружку первака уже хватил, теперь добавить тащится. Вот так и будет весь день, пока не свалиться…
полная версия страницы